Мелодия входящего смс, девственно чистый экран дисплея, знакомые семерки мобильного номера. Наша маленькая хитрость. Нервно отключаю вызывной сигнал в ожидании ее тайного сообщения.

− Любовница? За час до Нового года? Скучает бедняжка, − жена настороженно всматривается в мое лицо.
− Заблудился кто-то в новогодней суете. Связь перегружена, отсюда и сбои, − с напускным равнодушием оправдываюсь я.
Заветное свечение экрана. Она. Тайком на кухне читаю ее авантюрное послание: «С Новым годом! Счастья. Пью шампанское с мыслями о тебе. Мечтаю о встрече. Целую.
По-прежнему в плену твоих хризантем».
Ирэна. Кто она для меня? Гулко бьют куранты.

* * *
Ноябрь. Лезвие ножа скользит по горбушке ржаного хлеба. Настойчивые мысли осаждают голову. Я снова в запое ее тела. Сколько же я продержался? Месяц? Два?
Резкая боль пронизывает палец руки. Кровь сочится на кухонную доску, капает на ручку ножа и ломтик надрезанного хлеба. Мелодия вызова мобилки. Так не вовремя! Жена. «Да, дорогая! Все хорошо. Палец немного царапнул ножом. Пустяки. Ранку уже перевязал, возвращайся скорее. Как можно такое предчувствовать?»

Ирэна позвонила утром следующего дня. «Ты мне нужен. Хочешь, я приду сама. Знаю, что опасно, но наши отношения без риска невозможны. Мне нужна твоя поддержка».
Она вошла тихо, стараясь не привлекать внимание соседей. Яркая, красивая, слегка надменная. Короткая челка длинных смоляных волос, шелковых и блестящих. Ассирийская жрица в красной бархатной куртке. Печалинки чайных глаз чем-то встревожены. С трудом пытается снять сапоги. Очередное обострение артрита.
− Помочь?
− Обожаю, когда ты снимаешь с меня обувь.
Пикантная коленка в паутинке черных колготков смущенно вздрагивает, принимая первый поцелуй. Рука привычно скользит в ласковом пространстве слегка сомкнутых бедер.
− Потом, потом. Не забывай, мы только друзья. Мне нужно привести себя в порядок, − она долго расчесывает волосы перед зеркалом, салфеткой тщательно вытирает помаду с губ, − я готова. Как тебе новые духи?
− Волшебство. Опиумный сон с легкой линией моего желания.
Длинный поцелуй учащает наши дыхания.
− Выпьешь? − банально спрашиваю я. Она почти не пьет, да и врачи приписали сухой закон как приложение к драконовской солевой диете.
Две стопки водки выпила залпом. Она чем-то встревожена, пришла за вниманием и лаской.
− Порезался? − поцелуй ее губ лег на лейкопластырь моего указательного пальца.
− Вчера. Ножом. Когда резал хлеб.
− Белый? Черный? Когда и каким ножом? Ты думал обо мне в это время? − сонар пронизывающего взгляда ощупал мои глаза. − Отвечай.
− Что с тобой, Ирэн? Это допрос?
− Смотри, − гостья распрямила сжатый кулак. Последняя фаланга указательного пальца слегка подрагивала под аккуратным слоем кремового лейкопластыря.
− И у тебя?
− Вчера, около двух часов дня, когда разрезала горбушку черного хлеба, ножом с темно-коричневой пластмассовой ручкой. Таким, как этот, − Ирэна прикоснулась к лежащему на столе ножу. − Залила кровью кухонную доску и хлеб. При этом думала о тебе. Хотела позвонить сразу после обеда. Но позвонил Дима с работы. Предчувствие у него какое-то. У тебя так было?

Я разлил водку по стопкам.
− Пей! Никакие мы не друзья. И что это за дружба после всего, что у нас было? Мы бесконечно разные. Но всегда после грома расставаний и тоски разрывов кто-то из нас приползал с миром и надеждой в глазах. Ты же знаешь, мы скованы какой-то тяжелой порочной цепью, помазанной к тому же вчера нашей кровью. Все было именно так. Разрезая хлеб, я думал о тебе.
− Но тогда я еще не знала Диму. Он любит меня. Ревнует ужасно. Мне это немного нравится. Ведь ты никогда меня не ревновал. Он каждый вечер проверяет мою мобилку. Ищет не стертые номера и смски. Ни на шаг не отпускает. Если бы ты знал, чего мне стоило перехитрить его на эти три часа. Иногда он бывает таким нежным. Мне начинает казаться, что и я его люблю, моего глупого неопытного мальчишку. Характер сложный, как у тебя, но намного ласковее и добрее.
− Бедный Йорик! Связался с теткой на одиннадцать лет старше. Нарисовала любовь голодному пацану.
− Дима мой муж. А с тобой мне легко и свободно. Ни один человек не знает обо мне столько, сколько знаешь ты. Даже моя мать. Но все имеет свое начало и конец, наши чувства перерастают в дружбу, что еще ценнее. Любовников у меня было много, а друг – только ты. Единственный. Хорошо, что ты намного старше. Мои года, еще вчера друзья, постепенно предают меня. На днях увидела там, ты понимаешь где, седой волосок. Как таракан на столе. Белая метка моего увядания. Вырвала, но на душе печально и тоскливо.
− Из-за одного волоска! Там?
− Пойми! Это место − лицо женщины. Лучше иметь два седых волоса на голове, чем один там. Давай выпьем за нашу дружбу. Расскажу о ссоре с его родителями. Да что там ссора. Скандал!
− Я готов тебя слушать, − мой обмотанный лейкопластырем палец змейкой заскользил по столешнице между тарелок к ее груди и уткнулся в волнующую преграду, − раненым не отказывают.
− Нет, в таком состоянии слушать ты не сможешь. Бесполезно распинаться перед горящим поленом. − Ирэна ловкими движениями сняла кофточку. − Помоги. Или ты уже предпочитаешь женщин в лифчиках? Где и как ты хочешь?

− Здесь. Хочу услышать соло твоего языка. За него вчера я заплатил кровью.
− Соло языка!? Ты неисправим. Хорошо. Дирижируй, повинуюсь вашей палочке, маэстро, − ее колени мягко опустились на пол.

Как очаровательно-волшебны ее порочные губы! Медовая тяжесть растеклась по пяткам. Дрожащая плоть грудей, абрис слегка волнующихся ягодниц нажали на потайную кнопку подсознания: «Ты придворная дама в позе глубокого реверанса, − гортанно прохрипел я, − твой король обхватывает тебя сзади…».
Она изящно выпрямилась и пикантно обняла сидение стула. Черная дыра колыхающейся плоти поглотила меня без остатка. Невыносимое притяжение пульсирующей точки двух смыкающихся галактик вдавило мое тело в глаза, руки и … Гигантский взрыв клокочущих энергий возвратил меня в узкое пространство кухни.

* * *
− Рассказывай, − я налил себе полную стопку.
Ее приятный голосок бойко зажурчал о превратностях новой семейной жизни. Долго, с подробностями, которые так обожают женщины, она говорила о гражданском супруге, о проклятии первого аборта и невозможности родить ему ребенка, о свекрови, которая из союзницы обратилась в закадычного врага, о свекре, назвавшем ее подстилкой и, которому она вчера отвесила пощечину. «Между его родителями и мной идет война. Дима связан колючей проволокой скандалов, − она сомкнула ладони на моей руке, − что делать? Посоветуй».
− Не лукавь. Ты пришла, чтобы высказаться, тебе нужны только мое сочувствие и немного понимания. А советы − их все равно никто не выполняет. Но один все же дам: помирись со свекровью. Если она захочет, то непременно отобьет сына у невестки, тем более что живете вы в одной квартире. Помни, твои женские чары на нее не действуют. Мысленно прикажи себе: «Пошла я на …» и улыбнись ей утром возле туалета. А еще подари Диме неожиданный праздник. Ты знаешь как. Это ничего не решит, но станет последним порогом на пути возможного разрыва, плеснет кружку масла на угли его чувств. Этот жар может определить вашу судьбу.

− Такой праздник уже был. На вторую годовщину знакомства. Купила новую матерчатую скатерть, красивые пиалы, особые свечи и шарики «I love you», напоминающие сердца. Фрукты, сладости, нарезка. Димка был потрясен и совершенно очарован. Но только на один день. Видимо, когда уходит любовь, никакими словами ее не вернуть. Я хочу жить нормальной семейной жизнью и быть счастливой. Хочу иметь Друга, о котором мечтает каждая женщина. Я всегда буду возле тебя. Даже… если тебя не станет первым, я буду приходить к твоей могилке, чтобы прижаться к ней. Воспоминания о наших встречах согреют твою душу там. Не считай мои настроения кладбищенскими. Просто водка освободила мысли. Мы стали старше. Мне пора. Скоро появится твоя жена. Излишний риск опасен. Ты ведь любишь ее. А мое место за твоей спиной. Так уж сложилось. У твоей монеты две стороны: она и я. Любовь и дружба.
На остановке, рассматривая витрину цветочного киоска, она вкрадчиво шепнула на ушко: «Подари мне хризантемы. Вон те, с красной сердцевинкой. Они как мы, осенние, окропленные общей кровью. Скажу Диме, что отец подарил».
− Ваша женщина останется довольна, − улыбчивая цветочница щелкнула скрепером по прозрачной упаковке, − это особый сорт. Эти хризантемы необыкновенно стойки и простоят очень долго. Но при условии − оберегайте их от тряски и ударов. У них женская душа.
Я смотрел на уходящий силуэт Ирэны, расплывающееся красное пятно ее куртки и шары белых хризантем. Она шла пешком, чтобы сохранить мой подарок. Скоро ее фигурка исчезла в пролете улицы. Женщины, женщины! Когда мужчины научатся вас понимать, мир перевернется.

Автор: Александр Гречишный

Источник: hochu.ua