Вся жизнь — коктейль: что общего у моды и алкоголя

«Если луна круглая и желтая, как ломтик лимона, значит вся жизнь — коктейль», — написал Бегбедер, а уж он знал толк в подобных вещах.

урные двадцатые. Ревущие двадцатые. Век джаза и мифов, непревзойдённым рассказчиком которых был Фицджеральд. Он создал великолепную эстетику опасных для самих себя модных бездельников в розовых костюмах-тройках и разлетающихся в порыве чарльстона платьев из вышитой бисером бахромы и страусиного пуха, обнажающих длинные загорелые спины.

Америка, пострадавшая в мировой войне неизмеримо меньше Европы, кутит на полную катушку, порождая self-made-man-выскочек вроде собирательного Гэтсби, реального Форда и других протагонистов «американской мечты».

Сухой закон как будто и не мешал «потерянному поколению» брать от века джаза все его удовольствия, но когда Фицджеральд упомянул о дайкири в книге «По ту сторону рая», популярность напитка богов взлетела до небес. В одном из эпизодов романа персонажи заказывают по порции двойного дайкири в качестве предвестника опьюняюще нежной ночи, которая заканчивается галлюцинациями – как и эпоха джаза.

Другой популярный коктейль – «Александр», обязан своему появлению «сухому закону» и модному литературному критику Александру Вуттоку, который частенько захаживал в главный подпольный (а какой же еще) бар высшего общества «Speak Easy» пропустить стаканчик. Сладкие составляющие напитка (сливки и ликер Creme de Cacao) помогали маскировать бренди и обходить запрет на продажу алкоголя, что и положило начало коктейльной культуре в США.

Условно «век джаза» можно было бы переименовать в «век коктейлей», имея в виду при этом, конечно, не только алкоголь. Безудержная послевоенная жадность к удовольствиям, невообразимое смешение в моде модерна всего лучшего, что мог в то время предложить мир.

Египетская и античная эстетика ар-деко, «русские сезоны» и восточная роскошь Пуарэ, военная одежда пилотов и «траншейный плащ» тренчкот Берберри, трикотаж Шанель, морская полоска и бижутерия вместо бриллиантов – все смешалось в крепком коктейле 20-х, сбивавшем с ног всякого, кто не был готов к переменам.

В 20-х Эльза Скиапарелли черпала вдохновение в татуировках матросов, вязаных свитерах армянских эмигрантов, этнических принтах колониальной Африки, авиации, спорте – она создала разделенную юбку (кюлоты, ага), ставшую любимой одеждой феминисток, вязаное черное платье, рисунок «рыбий хребет», раздельный купальный костюм телесного цвета – прототип бикини… Коктейльная вечеринка громыхала до 1928 года – начала Великой Депрессии, а потом на время переместилась в Европу.

Все смешалось в крепком коктейле 20-х, сбивавшем с ног всякого, кто не былготов к переменам

з США, коктейли попали в Европу. Так произошло и с одним из самых модных коктейлей 30-х годов —  «Морской бриз». Его популярность неразрывно связана с введенной в 20-х годах в высшем обществе модой на загар, приобретенный на курортах Италии, Испании, Южной Франции и Греции – в Европе, и на пляжах Калифорнии – в США. Впрочем, богатые янки часто наведывались  в Европу: путешествия в Старый свет считались престижными, родители отправляли отпрысков на каникулы «окультуриваться», а жены промышленников, совсем как жены «новых русских» в 90-х и начале 2000-х, приезжали в Европу, чтобы прошвырнуться по бутикам и сыграть в казино. Философия гедонизма породила лонги — коктейли, которые пьются не залпом, а долго, ведь модному и обеспеченному человеку некуда спешить.

Название коктейля придумал журналист, который впервые попробовал его в одном из закрытых нью-йоркских клубов. Из-за действующего в США «сухого закона» он был вынужден использовать иносказательную метафору о «коктейле, который заставляет почувствовать ветер, сидя на берегу моря». После этой публикации все стали называть напиток «Морской бриз».

Благодаря дешевизне и простоте (коктейль изготавливался на основе джина, который просто смешивали с гренадином и льдом) он вскоре стал популярен в США, а потом и в Европе.

С другой стороны, 30-е годы запомнились одной из главных интриг в мире моды — соперничеством Эльзы Скиапарелли и Габриель Шанель. Это было настоящее противостояние двух совершенно разных мировоззрений и философий эпохи и моды — Шанель с ее «крестьянской практичностью» и элегантной простотой и Скиапарелли с ее эксцентричностью римской аристократки и тягой к эпатажу. Однако обеих объединяли новаторство, талант, гениальная трудоспособность и умение улавливать идеи.

Коктейли 30-х так же контрастны, как и мода того времени: женственные шелковые платья-комбинации, сшитые «по косой», элегантные твидовые костюмы, шляпки-таблетки с вуалеткой и юбки чуть ниже колена против маскулинных широких брюк, мужских пиджаков, смокингов, «шокирующего розового», кокошников и других ингредиентов.

Наверное, главным коктейлем эпохи можно назвать «Белую леди» — еще и потому, что в истории ювелирного дела 30-е называют «белым периодом» из-за моды на белые драгоценные металлы: платину и белое золото. По европейской версии, автором коктейля был ирландец Гари МакЭлхон, работавший барменом в собственном парижском ресторане «Harry's New York Bar» (в его оригинальном рецепте вместо джина содержался мятный ликер), а вот американцы отдают пальму первенства бармену Гарри Кээрдоку из знаменитого отеля «Савой». Во многих книгах о барменском искусстве авторы приходят к выводу, что вполне возможно случайное совпадение рецептов.

Философия гедонизма породила лонги - коктейли, который пьются не залпом, а долго, ведь модному и обеспеченному молодому человеку некуда спешить

конце 1930-х начинается то сумасшествие, которое до сих пор представляет среднестатистический постсоветский человек, думая о коктейлях: тропический берег, лазурный океан и вычищенный ананас вместо бокала, украшенный отвратительным бумажным зонтиком и прочей мишурой.

Дело в том, что 1937 в Испании разразилась гражданская война, и европейские страны, СССР и США не замедлили отправить туда свои войска. Так в моду вошли баскский берет, андалузский горошек — самый популярный принт 40-х годов,  рукава-фонарики, маленькие жакеты и болеро, цветы и гребни в волосах на манер танцовщиц фламенко, а также  эспадрильи — мы же помним о модном курортном отдыхе предвоенных лет. Популярными мелодиями того времени были Рио-Рита, самба, румба и ча-ча-ча — танцы Карибского происхождения.

Когда США оказались отрезаны от Европы войной, их ближайшей испаноязычной заграницей оказались Мексика, Куба и Латинская Америка, поэтому в моду вошли карибские и латино-американские мотивы: тюрбан, позаимствованный у работниц сахарных плантаций, экзотические шляпки, украшенные тропическими фруктами, крупные браслеты, броши и серьги.

Популярность приобрели украшения из дутого золота, позволявшие из малого количества драгоценного металла изготовить массивное, но пустое внутри изделие.

Так вот, вернемся к коктейлям. 40-е вместе с карибской модой подарили нам «Куба Либре», «Пина Коладу» и «Маргариту». «Куба Либре» — «Свободная Куба», появился случайно: будто бы в один из жарких дней в гаванский бар зашла группа американских солдат в увольнении, и один из них попросил приготовить коктейль с ромом, кока-колой и льдом. Бармен добавил немного лимона — и вуаля! Другой знаменитый карибский коктейль на основе рома, ананасового сока и кокосового молока — «Пина Колада», который подают со льдом и украшают долькой ананаса. В Пуэрто Рико находится памятная плита в честь коктейля «Пина Колада» и его создателя Рамона Ривьеры, а сам коктейль считается национальным напитком.

С «Маргаритой» же произошла не менее интересная история. Созданный не то в 1936, не то в 1948-м, коктейль, по одной из легенд, был придуман для актрисы Марджори Кинг (то есть Маргариты), у которой была аллергия на все виды алкоголя, кроме текилы — но текилу она не любила. Поэтому бармен смешал текилу с ликером, добавил свежевыжатого сока лайма, обмакнул края бокала в лимонный сок и присыпал их солью.

Вот такая карибская смесь из андалузского горошка, тропических фруктов и рома с текилой.

После войны женщинам были необходимы две вещи: тонкая талия и барный жакет, чтобы ходить на коктейли

осле войны женщинам, по мнению Кристиана Диора, были необходимы две вещи: тонкая талия и  барный жакет, чтобы ходить на коктейли — а они в 50-е расплодились так, что в редком своем рассказе Сэлинджер не упоминал  «Мартини»  или  «Виски с содовой».

Диор, воспитанный на Юге Франции матерью и ее элегантными подругами, считал, что такой жакет должен быть в гардеробе каждой женщины, ведь в 50-х коктейли, распространившись из США и Нью-Йорка, стали настолько популярными, что без них не обходилась ни одна приличная встреча, вечеринка или даже просто знакомство. Барный жакет представлял собой облегающий лиф до талии, украшенный оборкой пеплум. Такие жакеты Диор шил из атласа или шелка, предлагая носить с зауженными укороченными брюками, юбкой-карандаш или традицинной пышной юбкой New Look — внимание! — коктейльной длины чуть выше щиколоток.

Что означало выражение «пойти на коктейль» в 50-х? Чаще всего имелось в виду спуститься в бар отеля, чтобы выпить «Мартини». «Мамочка пойдет в отель и выпьет мартини с миссис Хаббель. А оливку принесет тебе», — говорит Сэлинджер устами одной из героинь в «Девяти рассказах».

Благодаря бондиане «Мартини» стал самым модным коктейлем десятилетия. Во многих барах стали смешивать «Мартини», заменяя джин водкой — ведь именно такой вариант напитка предпочитал Джеймс Бонд: все помнят культовую фразу «взболтать, но не смешивать»?

«Водка-Мартини» носит и другое название — «Веспер», но речь все о том же коктейле Джеймса Бонда, оригинальный рецепт которого описан Яном Флемингом еще в романе «Казино «Рояль». Название же «Веспер» — это имя Веспер Линд, первой девушки Бонда. При чем же тут мода? Если приглядеться, то классический перевернутый бокал, в котором принято подавать «Мартини» с оливкой, очень похож на силуэт Dior New Look: тонкая талия и пышная юбка. А Мэрилин Монро, кстати, любила выпивать коктейль  «Манхэттен»  — тоже придуманный во времена «сухого закона».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ