МАРИНА
Она ворвалась в квартиру, бросая на ходу сумку и стягивая кроссовки.
- Опоздаю, опоздаю… - бормотала Марина себе под нос, торопясь, спотыкалась через разбросанные на полу игрушки.
- Это не возможно. Не дом, а всемирный хаос, какой-то, - говорила, улыбаясь, она и юбка летела вслед за курткой, сбивая с места, лежащего на паркете синего зайца. Нет времени убирать. Совсем нет времени. Впрочем, как всегда.
Она, спеша, стягивала свитер, когда натолкнулась взглядом на беззащитно распахнутый на полу, среди игрушек, альбом. Фотографии вывалились и растрепанной кучей валялись рядом.
- Ну, Маруська, - ахнула Марина. Забытый свитер повис на шее. – Уже и сюда добралась.
«И куда Игорь смотрел!» - Она опустилась на колени перед расписанными розовым фломастером, надорванными быстрой детской рукой фотографиями. Вот она. Память. Лежит, улыбаясь знакомыми лицами. Все здесь. «Вот новорожденную Маруську держит на руках моя мама… Вот мы с Игорем на Европейском чемпионате по бальным танцам… Мы тут еще совсем молодые. Ох, и давно это было».
Марина стянула мешающий свитер, отбросила его в угол, и бережно начала складывать пострадавшие фотографии в альбом.
А это… Совсем давняя фотография. С черно-белой картинки смотрели на Марину три выпускницы в бизейных платьях, с цветами в волосах. Смотрели и улыбались юности, амбициям, будущему. Марина улыбнулась в ответ. Шмыгнула носом. К горлу подкрался щемящий комок. Самые родные, самые дорогие школьные подруги.
Сколько времени прошло, сколько событий пережито вместе. Конечно, теперь совсем не так как было тогда. В юности все совсем иначе: краски ярче, отношения проще. Не только в дружбе. Во всем. Но годы прошли, и прошла испытание их дружба. Они по-прежнему встречаются, но, конечно, совсем не часто. Может раз в месяц, если очень постараются и вырвутся из привычного круговорота: работа, быт, семья. И почти всегда, только когда Марина всех обзвонит, выберет оптимальный для каждой день, час и место. Никто не назначал ее организатором, но как-то с самого начала так повелось. С самого выпускного, когда трех подруг разбросало по разным институтам, по разным жизням, Марина время от времени стягивала их в одну кучу. А потом пошли семьи, и встречи стали еще реже. И у каждой свои заботы, и у каждой свои проблемы. Но они находили время. Они встречались, и тогда Марине снова казалось, что не было прошедших лет, что они все те же девчонки. Три подруги, везде ходившие вместе, и везде привлекающие к себе внимание окружающих: яркие, веселые, молодые, горой стоящие друг за дружку. И пусть бред о невозможности женской дружбы так же бродит по свету и скептически улыбается им в спины, Марина знала – ее дружба, ее подруги это и есть то самое исключение из правил. Тыл, в надежности которого Марина никогда не сомневалась.
Да, они разные. Пусть так. Ну и что. Может в этом и суть.
«Чуткая, и мнительная Инга, приютившая меня и Игоря почти на 2 месяца, пока делали ремонт в нашей еще старой, затопленной соседями с верхнего этажа, квартире. А ведь ей было совсем не до нас. Вася, после долгого перерыва опять запил (они тогда еще вместе жили). Аленкины ясли закрыли на карантин. А тут еще и мы с чемоданами. А ведь ничего. Жили, держась, друг за дружку. Ваську, не теряя надежды, по клиникам возили. Менялись с Игорем на уроках, и бежали домой, сидеть с Аленкой. Инга моталась по собеседованиям, пока Вика не устроила ее, по знакомству, в ювелирный магазин.
Вика у нас вообще, все и всегда могла устроить. Жесткая и сильная наша леди-адвокат. Она никогда не умела разделять работу и личную жизнь. Может поэтому, однажды, всей ее личной жизнью осталась одна работа. Она сама растит сына, разрываясь между домом и адвокатской конторой. Но с каким достоинством, с какой уверенностью в каждом содеянном шаге, она это делает. И никто для нее не авторитет. Только собственное мнение. Только она управляет своей жизнью. Как же меня всегда восхищала эта сила. Еще со школы, когда Вика уверенно шагала в кабинет директора и отмазывала весь класс от прогулянного урока. Уж не знаю, что она там рассказывала, но за словом она уже тогда в карман не лезла. Ох, Вика, Вика.
А как она всегда в шутку пренебрежительно обзывала мои тренировки «танцульками», а потом приезжала на соревнования, и в первом ряду переживала, чтобы мы хорошо выступили. И когда у нас не хватало денег на открытие собственного танцевального класса, именно она дала нам их, даже не спросив, когда вернем долг. Наша железная Адвокатша…
Я за вами соскучилась, девчонки»…
Марина поднялась с пола, и, не выпуская фотографию из рук, потянулась к телефону.
ИНГА
Инга положила трубку на базу. Телефон пикнул и замолчал. Инга медленно поднесла руки к голове, задумчиво стянула один бигуди и бросила его в корзинку. Кудрявый локон одиноко коснулся щеки.
- И что дальше?
Она откинулась на спинку дивана. Вздохнула. «Наверное, на этот раз не увернуться. Наверное, придется идти». Оставалось подождать звонка Виктории. Инга покосилась на часы. Минут 10, не больше. Как только Марина и ее пригласит на очередную встречу. Так всегда бывало. Раздавался телефонный звонок, и они с Викой договаривались, какую на этот раз придумать отмазку, что бы Марина еще на 2-3 недели исчезла с горизонта.
Нет. Инга совершенно ничего не имела против старой школьной подруги. Просто, много времени прошло. Они порядком отдалились…
А ведь когда-то… Две одноклассницы из соседних домов обожали друг друга. И не было дружбы крепче. Вика, конечно, тоже была с ними, но как-то туманно, менее ярко помнила ее Инга. Может, потому, что она всегда, с первых классов была серьезней, рассудительней их с Мариной, а потому они не всегда ее понимали. Может, потому, что Вика жила на противоположном конце города, а они вечерами после школы бегали друг к другу в гости – учили уроки и сплетничали до темноты. Они даже внешне были похожи. Как сестры. Все так говорили. И почему-то это было очень приятно слышать. Они с Мариной тихо гордились такой похожестью.
Они дополняли друг друга, поддерживая в сумасбродствах юности. Виктория поджимала губы и осуждающе качала головой, когда они, сбежав с выпускного вечера с двумя одноклассниками, насторожено оглядывались по сторонам в темном углу школьного сада и, украдкой, пили с горла тайно принесенное мальчишками, кислющее до оскомины вино. И хмелели. Только не от вина, а от душистой летней ночи, от свободы, что была впереди.
А потом, и это естественно, они стали видиться реже. У нее – Кооперативный техникум, у Марины – хореографическое, Виктория поступила в университет. Юридический. Но все равно все самые важные события в своих жизнях они по-прежнему делили между собой…
Инга шумно вздохнула. Еще один локон спиральной пружинкой скатился по виску.
…Даже когда она познакомилась с Васей, девчонки были рядом. В тот день ее, Ингу, добровольно-принудительно поставили помогать приемной комиссии принимать документы на вступление в училище. В зале было душно от заполонивших все вокруг испуганных, с бегающими глазами абитуриентов. И Вася был среди них. Только глаза у него не бегали, а горели возбужденным блеском уверенного в себе человека. Инга сразу заметила его. А он подошел прямиком к ее столику и обратился почему-то к Марине, сидевшей рядом с ней.
- Красавица, а как бы мне поступить в ваш техникум?
- Пишите заявление, – прыснула смехом она. Инга толкнула подругу локтем в бок и, не сводя с парня глаз, протянула ему лист.
- Вот бланк.
Он сел за соседний стол. Приготовился было писать, но вдруг остановился и оглянулся.
- А на каком языке заполнять-то?
- На государственном. На Украинском, – протарахтела Инга. Ей этот вопрос за день задавали в сотый раз.
- А то я знаю 3 языка: русский, украинский и «язык любви», – многозначительно глядя на Марину, сказал парень.
Девчонки на мгновение замерли раскрыв рты и расхохотались едва, не падая со стульев. Такого они еще не слышали.
- Ой, держите меня. Не могу, – смеялась рядом Марина. А когда через 3 минуты Вася протянул Инге написанное неровным почерком заявление, Марина, покосившись через плечо подруги на лист, украдкой улыбаясь, пропела:
- Не знаю как с языком любви, но с государственным у тебя явно туговато.
На парня было жалко смотреть. Виктория хохотнула, а Инга не нашла ничего лучше как снова протянуть чистый лист бумаги.
- Ошибок много. Перепишите, пожалуйста, - сказала она тогда и, глядя в след опозоренному парню, впервые почувствовала, как что-то легким перышком коснулось ее сердца.
Прошло немало времени с того дня, когда решивший повыделываться перед девчонками парень, стал ее мужем. И как будто все хорошее. И как будто они счастливы. Растят дочку. Но почему-то всплывали время от времени в голове Инги слова Виктории, сказанные в тот первый день.
- Не стыдно, Марина, над парнем издеваться? – Между прочим, произнесла она. – Он тебе о «языке любви», он на тебя во все глаза смотрел, даже ошибок в заявлении наделал, а ты…
Марина тогда только отмахнулась. А Инга запомнила и никогда не позволяла себе забыть - она только вторая. Ее подруга понравилась человеку, которого Инга полюбила, и это засело в ее голову, не давая спокойно жить. И на совместных праздниках любой мимолетный его взгляд, задержавшийся на беззаботной Марине, резал Ингу без ножа. А когда та с мужем переехала к ним жить на 2 долгих месяца, Инга едва с ума не сошла. А ведь разумом понимала, что все это паранойя, но расслабиться не могла. И то нежное доверие, что было когда-то между подругами ушло навсегда.
А с Василием у них все равно ничего не вышло. И повинна в этом, оказалась не вымышленная Ингой любовь мужа к Марине, а его любовь к выпивке. Но почему-то люди так устроены, и в своих ошибках так легко винить кого-то другого, а не себя…
Последний бигуди полетел в корзину, когда требовательным голосом отозвался телефон.
ВИКТОРИЯ
- Тебе звонила? – Произнесла Виктория, едва услышала голос Инги.
- Звонила, – ответила та.
- Я, в общем, говорить не могу. Я за рулем. Так что давай по быстрому решим. Она пару дней назад с гастролей вернулась.
- Да? А мне не сказала.
- А мне сказала. Не смогла удержаться – похвасталась. Где-то в Азии была… Так что я думаю, не пойти не получится. Она просто не отцепится. Придется идти. Послушаем, как ей там понравилось, как у нее все замечательно, и вообще. Кстати, она сказала, что нам каких- то подарков привезла.
- Надо же, – пролепетал растерянный голос Инги.
- Да я тебя умоляю. Тоже мне осчастливила, – хмыкнула Виктория. – В общем, давай так. Ты ко мне в офис к шести часам заходи, и поедем вместе.
- Угу, – натянуто согласилась Инга.
- Все. До встречи. – Бросила Виктория напоследок. Мобильный небрежно полетел в распахнутую рядом на кресле сумку. Компактная иномарка замерла между лентами машинных очередей.
- Отлично.
Пальцы раздраженно постукивали по матовой глади руля.
«Что за день такой?». Да разве только один день? Уже целая жизнь, а черная полоса все не заканчивается.
«На фиг все!» - И пробку эту нескончаемую, и надоевшую, до тошноты счастливую Марину с ее дружбой. Заколебала уже своей звездной болезнью. Радостью своей, вечно наигранной. И все то у нее ладится, и все то у нее лучше всех. И как у нее, Виктории, до сих пор хватает силы поддерживать эту невыносимую псевдодружбу? И, главное, зачем все это? Она и так, свела до минимума их посиделки, почти забыла, почти не думала. Но стоит зажечься на дисплее мобильного старому имени «Марина», и все с начала.
Виктория уже миллион раз думала об этом, но найти ответ не могла. А ведь она уже давным-давно не та, затюканная собственными комплексами новенькая, нашедшая свое местечко под ярким светом звезды класса. И свет этот уже много лет напрягает и раздражает невыносимо. Хотя, по правде говоря, еще тогда, будучи школьницей, ну не разделяла Вика этого безосновательного, какого-то не здравого всеобщего обожания окружающего Марину всегда. И как трудно было взирать со своего третьего, милостиво отведенного ей, почетного места, за беззаботностью красотки-одноклассницы танцующей походкой, не задумываясь и ни о чем не жалея, шагающей по жизни. А действительно, о чем ей жалеть? Дома родители, с восторгом взирающие на свое единственное чадо. Во дворе стаи поклонников, дежурящие живой очередью у подъезда. И еще эти ее танцульки. Кто бы мог подумать, что, занимаясь таким бредом, она сможет настолько многого достичь? И все то чемпионаты ее, и все то кубки пылятся у нее на полках.
Что там еще? Ах, да. Инга. Как же можно было забыть об Инге? О такой преданной, такой искренней дружбе надо стихи писать. И вечно вокруг них что-то происходило. Вертелись какие-то события, какие-то люди. И они, пренебрегая распинавшимся у доски учителем, спрятав лица за потрепанным учебником, многозначительно шушукались о своих секретах, и ей, Виктории, очень часто не было в этих секретах места.
Ну? И где же теперь эта дружба? Разбилась вдребезги, стоило вовремя сказать нужные слова. Разве это дружба, если ее можно разбить словами? «Очень сильно сомневаюсь, есть ли она вообще. Так, миф, мираж, насаживаемый нам в детстве, откуда только можно: книги, фильмы. Добрый вымысел. В жизни все намного прагматичней. Жизнь все расставляет по своим местам. Каждый сам за себя. Банально? Может быть, но это правда». Вот так и получилось. Стоило интересам пересечься - куда и делась дружба. Хотя, конечно, на самом то деле никаких интересов у Марины и не было. Кому тот Вася нужен? Лопух-лопухом. А ведь как уцепилась-то Инга за слова. Да у нее все было на лице написано. Вот такой чушью оказалась на деле их дружба. Глупо, девочки, глупо. Инге, бедной, с тем алкашом и так жилось не сладко, так она еще и по поводу Марины пеклась. А Марине, как всегда - ничего. Танцует дальше.
Она даже не заметила. За многие годы не заметила, как поменялась ее дражайшая подруга. Да уж конечно, она дальше своего носа даже не посмотрит. Главное что у нее все отлично. Дом – полная чаша. Достаток. И как же мы любим каждый раз похвастаться, насколько у нас все замечательно. И муж умница, загляденье, такой любящий. «Нашла чем гордиться. Уж лучше я буду одна, чем с таким пижоном». И дочурка-красавица, так рано ходить начала, уже даже говорит предложениями. «Подумать только! Надо же! Можно подумать, что наши дети чем-то хуже». А уж, какой у них достаток. Недавно родителям путевки в Грецию купили…
«А она не думает, где бы взялся у них тот достаток, если бы не я, и не мои деньги? На что бы они жили? На что бы ездили по заграничным курортам их родители, если бы тогда я не одолжила ей деньги на открытие танцевального класса? О, я помню этот день до мелочей, до секунды. Помню, с каким выражением лица, ты произносила тщательно подобранные слова. Ты опустила глаза. Тебе было неудобно просить денег. Как же! Тебе, которой все всегда само, без каких-либо усилий попадало в руки, так, за красивые глазки, приходилось у кого-то что-то просить. И этим кем-то была я. Это было бесподобно! И хоть прошло уже много лет с того дня, и пройдет еще больше, я знаю, что никогда не забуду ни мгновения того вечера, когда всеобщая любимица, звезда класса, унижено просила у меня денег.
И теперь всей своей шоколадной жизнью она обязана мне. Да кем бы ты была без меня?! Не забывай этого, когда в очередной раз будешь бросать мне в глаза свою звездную пыль достатка. Кажется, за прошедшие годы мы, малость, поменялись местами, не так ли, Маринка?...»
Виктория вывернула руль, перестраивая машину в другой ряд. Пробка рассеивалась. От эмоциональных мыслей шумело в голове. Виктория потянулась, было, к сумке за пузырьком успокоительного, но вспомнила, что опять забыла его дома на туалетном столике возле кровати. Вчера не могла уснуть, всю ночь промучилась. Уничтожила пол пузырька таблеток, а все тщетно.
«Надо будет выкроить минуту и заехать к доктору. Пусть выпишет мне, что-нибудь посерьезней этих леденцов. Чувствую, после сегодняшней встречи они мне понадобятся», - размышляла Виктория, паркуя автомобиль возле своего офиса…
А Инга доделывала у зеркала прическу – она сегодня должна быть красивой…
А Марина ждала, пока девушка из сувенирной лавки запаковывала в яркую оберточную бумагу подарки, привезенные ею из далекой жаркой страны для своих родных школьных подруг.
Автор: Татьяна Рубан
Источник: hochu.ua