Великая французская певица Эдит Пиаф гордилась тем, что пришла на сцену с улицы. Она и родилась на тротуаре – ночью под фонарем на улице Бельвиль полицейские приняли роды у ее матери. На улице девочка провела детство. «Я потаскушка» – с такой песней девятилетняя Эдит впервые выступила перед публикой. Эдит не получила ни хорошего воспитания, ни образования. Она с трудом читала, писала с ошибками, не всегда понимала значения слов, бывала вульгарной и грубой. Щупленькая, с худыми руками, в скромном черном платье, перепуганная, она каждый раз умирала от страха перед выходом на сцену.

Но стоило ей запеть, ее угловатость исчезала, а мощный необыкновенный голос повергал слушателей в восторг и недоумение. Воплощенная душа Франции, истекая кровью от любовных ран, исповедовалась в песне и стремилась к любви. Она жила с сердцем нараспашку, открытым для увлечений, измен, шумных скандалов и ошибок, бескорыстной помощи, потерь и невыносимых страданий. Ее романам не было числа, но единственной любовью ее жизни был великан с нежной душой, чемпион мира по боксу Марсель Сердан. В день его гибели Эдит вышла на сцену и, спев «Гимн любви», потеряла сознание. После смерти Марселя Эдит исполнила свои лучшие песни: «Padam… Padam…», «Milord», «Non! Je ne regrette rien» …

Нет! Ничего ни о чем...
Нет! Я не жалею ни о чем —
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, которого не помню.

О счастье

Я пела еще и потому, что только тогда чувствовала себя счастливой, совершенно счастливой. Потом я узнала, что это называется призванием.

За счастье нужно расплачиваться слезами!

Мне самой так не хватало счастья, что я чувствовала необходимость изображать святочного деда.

О своей матери

Она была настоящая актриса, но у нее не было сердца.

Об отношениях

От мужчины нужно уйти до того, как он подумает, не уйти ли ему.

Женщина, которая позволяет, чтобы ее бросили, – круглая дура. Мужиков вокруг пруд пруди. Каждому любовнику нужно найти замену до, а не после. Если после, то тебя бросили; если до – бросаешь ты. Большая разница.

Мне не хватит и десяти пальцев, чтобы сосчитать моих любовников. Очень легко бросить в меня камень. Но я все время искала того, на кого могла бы опереться, кому могла бы довериться до конца. Я искала и не находила.

О любви

Хотя я и была очень непостоянна, я всегда была влюблена в любовь и не могла унизиться до того, чтобы торговать ею.

Бог воссоединяет тех, кто любит друг друга!

Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте.

От любовного пожара не застрахуешься.

Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, – вот тогда я готова издохнуть!

О мужчинах

Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица.

Скупость я считаю самым отвратительным пороком. И дело не только в деньгах, а... во всем поведении. Кто скуп на деньги, тот и сердцем скуп.

Я не испытывала недостатка в мужчинах, в хороших и плохих, в красивых и безобразных. Беда в том, что тех, кто стремился ко мне, я в общем-то не любила по-настоящему; те же, кем я увлекалась, не любили меня или были несвободны.

Об увлечениях молодости

Если на тебя смотрит парень, ты уже не пустое место, ты существуешь. С ними можно и похохотать, и побеситься. Солдаты – легкий народ.

Я чувствовала неотвязную, почти болезненную необходимость быть любимой. И чем больше я считала себя некрасивой, презренной, совсем не созданной для любви, тем больше я ощущала потребность быть любимой!

О везении

Удача – это как деньги. Она уходит гораздо быстрее, чем приходит.

Если судьба временами бывает ко мне жестока, почему я себя должна щадить?

У меня такое чувство, что я победила судьбу, заставившую меня родиться в самом низу социальной лестницы, там, где не возникает никакой надежды.

О выступлении перед публикой

Я умираю от любви пятьсот раз за вечер.

Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает свое сердце и поглощает тебя целиком.

Это самый прекрасный способ самоубийства. (В ответ на слова врачей, что она убивает себя, продолжая выступать)

О любимом мужчине, боксере Марселе Сердане

– Как вы могли полюбить боксера? Это же сама грубость! – спросили журналисты.

– Грубость, у которой стоило поучиться деликатности! – ответила Эдит.

Это была моя настоящая и единственная любовь. Я любила. Я боготворила… Чего бы только я ни сделала, чтобы он жил, чтобы весь мир узнал, как он был щедр, как он был безупречен.

Стоит мне заговорить о Сердане, хотя бы только заговорить, как я становлюсь лучше. Он был лучше всех. Рядом с ним становилось возможным самое невероятное.

Он учил меня, что самое главное – жить так, чтобы без стыда смотреть на себя в зеркало, чтобы не краснеть за свое прошлое. А я, что я дала ему взамен? Немного.

После смерти моего бесценного Марселя Сердана, ровно через шесть месяцев, я пустилась во все тяжкие и докатилась до самой глубины бездны. Я обещала быть мужественной. Но я не выдержала удара…

О последней любви

Каждый имеет право на последнюю любовь. Она помогает человек достойно уйти. Я всегда мечтала уйти именно так.

ЧИТАЙ ТАКЖЕ - Жюльет Бинош: "Надо принадлежать невозможному"

О жизни

В конце концов, мы не властны над нашей жизнью. Мужество в том, чтобы пройти свой путь, до конца.

Жизнь – это лучшее орудие самоубийства.

О слушателях

Как прекрасна жизнь в те дни, когда публика талантлива!

Об успехе

Когда меня спрашивают,  что надо певцу для того,  чтобы добиться успеха, я отвечаю без всякой претензии на оригинальность:  «Работать, работать и еще раз работать».

Надо уметь устоять – а это  дается  нелегко  – перед  соблазном  добиться успеха  самым легким путем,  то есть перед соблазном уступить зрителю.  Будьте осторожны!  Где начинаются уступки – известно.  Но неизвестно,  куда они могут вас завести.  Лично я стараюсь никогда их не делать.  В свои песни я вкладываю все самое сокровенное, самое дорогое, всю себя, свою душу и сердце.

О популярности

Популярность имеет свои минусы. Теперь все мужчины, когда спят со мной, ни на минуту не забывают, что имеют дело с самой Пиаф.

О настоящих артистах

Даже телефонный справочник можно спеть так, что весь зал будет рыдать.

Певцов много – артистов мало!

Артисты и публика не должны встречаться. После того как занавес падает, актер должен исчезнуть, как по мановению волшебной палочки.

О дружбе

Я всегда отличала друзей от наперсников. С друзьями мне приятно поговорить, от наперсников я ничего не скрываю.

О подарках

Я всегда любила быть щедрой с друзьями. А с кем же еще, как не с ними? И потом – на сердце делается так тепло, когда другим доставляешь удовольствие. Мои подарки, маленькие и большие, как я буду подводить им счет? Я даже дарила машины – ни за что, просто так. Мальчикам – только потому, что они были «шикарные типы» и с симпатией относились ко мне, а еще потому, что я люблю видеть, как у других загораются радостью глаза.

О войне

Если это история, я предпочитаю о ней читать, а не участвовать в ней. (Накануне вступления немцев в Париж в 1940 г.)

Об одиночестве

Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает своё сердце и поглощает тебя целиком. Ты переполняешься её любовью, а она – твоей. Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов. Они еще твои. Ты уже больше не содрогаешься от восторга, но тебе хорошо. А потом улицы, мрак, сердцу становится холодно, ты одна.

Я любила всех прохожих, которые узнавали и днем и ночью мою скромную фигуру, мою походку. Любила толпу, которая, я надеюсь, проводит меня в последний путь, потому что я так не люблю оставаться одна.

Я боюсь одиночества – этого ужасного одиночества, которое охватывает тебя на рассвете или с наступлением ночи, когда спрашиваешь себя, в чем же смысл жизни и зачем ты живешь.

О проблемах с наркотиками

Наркотики – карнавал в аду.

Момент, когда колешься не для того, чтобы тебе стало хорошо, а для того, чтобы не было плохо, наступает очень быстро.

О высших силах

Жизнь всегда так омрачала чудесное, и нет ничего удивительного в том, что я ищу его в другом мире. И нахожу.

Я знаю: стоит только очень сильно попросить предзнаменования «оттуда», и оно будет прислано.

Я не из тех, кого называют истово верующими и кто покоряется требованиям морали какой-то религии. Нет, моя вера – нечто большее, нежели то, чем мы воодушевляемся здесь, внизу. Она безмерна.

О себе

Я умру, и столько будет обо мне сказано, что никто не узнает, чем же я была на самом деле...

Моя жизнь была отвратительной, это правда. Но моя жизнь была и восхитительной. Потому, что я любила, прежде всего, ее – жизнь. И потому я любила людей, своих друзей, своих любовников.

В глубине души так и осталась бедной уличной, легковерной девчонкой, которую неотступно преследует все та же мечта: быть счастливой, быть любимой.

Мне бы хотелось, чтобы те, кто прочтет эту мою, быть может, последнюю «исповедь», сказали бы обо мне, как о Марии Магдалине: «Ей многое простится, ибо она много любила».

Взгляд со стороны

У нее было тщедушное тело и руки принцессы. Эдит Пиаф – это воробей, ставший Фениксом. ( Марлен Дитрих, немецко-американская киноактриса )

Ты завладела их сердцами, будешь владеть ими всегда. ( Луи Лепле, директор ресторана, в котором Пиаф впервые исполнила «Бездомных девчонок» )

Спасибо, тебе я обязан всем. ( Ив Монтан, слова, сказанные перед расставанием с Пиаф )

Она завладела моим сердцем. ( Луи Армстронг после концерта Пиаф )

Эта Мадемуазель Противоречие совмещала черты дворовой девки и святой Терезы. Если вы входили в ее круг, то уже не могли выйти из него…( Шарль Азнавур, французский шансонье и актер )

Посмотрите на эту маленькую женщину, чьи руки подобны ящерицам на руинах замка. Взгляните на ее лоб Бонапарта, на ее глаза слепца, который обрел зрение. Как она будет петь? Как выразит себя? Как вырвутся из ее узкой груди великие стенания ночи?! И вот она уже поет, или, точнее, – на манер апрельского соловья пробует исполнить свою любовную песнь. Слышали ли вы когда-нибудь, как трудится при этом соловей? Он старается. Он раздумывает. Он отшлифовывает. Он задыхается. Устремляется вперед, воспаряет и падает. И внезапно – находит. Начинает петь. И потрясает нас...

Подобно соловью, невидимому глазом, Эдит Пиаф тоже становится невидимой. Только ее взгляд, ее бледные руки, воскового цвета лоб, на который направлены лучи света, и нарастающий, поднимающийся все выше голос, который постепенно заслоняет ее и, увеличиваясь, как ее тень на стене, смело заменяют нам эту маленькую застенчивую женщину.

С этой минуты гениальность мадам Эдит Пиаф уже не вызывает сомнений, каждый может в этом убедиться. Она превосходит себя. Она превосходит свои песни, их музыку и слова. Она превосходит всех нас. Душа улицы проникает во все уголки города. И это уже не Эдит Пиаф поет, а идет дождь, свистит ветер или накидывает свое покрывало лунный свет... ( Жан Кокто, французский писатель, художник и режиссер )

Подготовила Наталья Калиниченко (по материалам интервью и книг Эдит Пиаф)