Ведущая программы Жди меня на канале Интер Жанна Тихонова рассказала ХОЧУ о своей работе, общении с коллегами, дочери и увлечениях. А также поделилась взглядом на современное общество и раскрыла секреты красоты.               

- Жанна, Вы ведете программу на протяжении вот уже 13 лет. Герои часто рассказывают необычайно душещипательные истории. Как справляетесь с переживаниями?

- Поначалу было сложнее: я даже дома рассказывала истории наших героев. Потом я поняла, что из всех историй надо извлекать для себя максимум, - когда у тебя есть возможность на чужих историях учиться, не проживая какие-то ситуации лично, не набивая собственных шишек. Вообще, благодаря чужим историям начинаешь ценить какие-то вещи. Хотя у меня всегда было нормально с оценкой ситуации, с расстановкой приоритетов. Я из благополучной семьи. Во мне было заложено то, чем надо дорожить. Но я стала к этому тоньше и более бережно относиться.

- То есть, домой не уносите за собой шлейф чужих судеб…

- Я прекрасно понимаю, что это правильно - работать на работе. Но так получается, что работа находит меня сама. Люди обращаются с просьбой помочь им найти кого-то. Наверное, это похоже на работу врачей: им могут позвонить знакомые среди ночи с просьбой помочь. И, невзирая на то, что у каждого доктора есть часы приема, есть человеческие обязательства, которые разрушают границы. Я никогда не идентифицирую себя как телеведущую. Когда меня кто-то узнает, это меня скорее смущает. Я в реальности абсолютно расслабленный человек. Не таскаю за собой экранный образ.

- Если знаете, что истории очень тяжелые, как настраиваете себя, чтобы сдержать слезы?

- Я не сдерживаю слез. У нас не сдерживают слез даже мужчины: наши сотрудники, гости студии. Я не боюсь эмоционировать разнополярно. Люблю смеяться до слез, когда щеки болят! Но и ценю способность человека сострадать и не бояться эмоций. Это признак зрелости. Были времена, когда я даже перед родными боялась проявлять сентиментальность. Мы очень боимся человечности и ее проявлений. Мы можем наорать на кого-то, а сердечность показать боимся. Наверное, люди видят в этом проявление слабости. Естественность и искренность я приветствую в людях и мне приятно, когда в моем обществе близкие люди чувствуют себя настолько свободно, что мы можем и поплакать, и посмеяться вместе.

- Иногда люди ищут свое прошлое, не задумываясь над тем, что, возможно, у человека  уже совершенно другая жизнь, своя семья. Насколько целесообразно проводить поиск в таких ситуациях?

- Эти границы этики очень зыбкие. Я считаю, что все, что идет от сердца, целесообразно. Если ты испытываешь потребность в том, чтобы найти человека, нужно приступать к поиску. Я считаю, что надо пытаться найти человека, но быть готовым к тому, что твое желание будет одосторонним. Не всегда тебя рады видеть так же, как ты. Но наш опыт показывает, что такое случается крайне редко. Человек, как минимум, рад, что его помнят. А о пропорции отношений всегда можно договориться. А, может быть, жизнь повернется вспять, и история разрешится со знаком плюс даже спустя много лет.

ЧИТАЙ ТАКЖЕ - Пять лучших украинских телеведущих фэшн-программ

- Были ли случаи, когда человеку по той или иной причине отказывали в поиске близких?

- Мы открыты для всех, даже если случаи кажутся совсем безнадежными. Например, человек разыскивает отца 1916 года рождения. Он понимает, что его, наверное, уже нет в живых. Но у него могла быть другая семья, потомки: внуки, правнуки. Частичка человека ведь живет в его детях! Если мы поможем встретиться хотя бы родственникам, вспомнить покойного отца и таким образом их соединить – это уже хорошо.

- Вы общались с коллегой по программе «Жди меня» из России – Марией Шукшиной. Какое впечатление она на Вас произвела?

- Машу я очень люблю. Я считаю, что она очень красивая – это такая русская красавица! Не могу на нее насмотреться! А еще я узнаю в ней ее родителей. Маша, конечно, непростой человек. Актеры все очень непростые люди.

Сложно передать ощущения, когда вдруг тебе приходится работать с людьми, о сотрудничестве с которыми ты в самых дерзновенных ситуациях не мечтал. Мне посчастливилось работать с Игорем Владимировичем Квашей, Михаилом Ефремовым, Машей Шукшиной…

- Осознание того, что перед вами такие знаменитости, люди, чью деятельность Вы так высоко цените, как-то тормозит общение? Перед величиной славы и таланта возникает трепет?

- Я не причисляю себя к фанатам. Да и у меня самой есть уже масса своих личных достижений, наработок. Потому трепета нет. Ощущения, которое не давало бы мне сформулировать мысль более-менее четко, у меня нет. У меня есть безмерное уважение к этим людям. Когда ты с детства  видел фильмы, не воспринимал артистов как артистов - они входили в твой дом как родные люди. Осознание того, что ты для них один из миллионов, тормозит проявление сердечной любви. Хотя я Мише сказала, что его Дубровский – это что-то было для меня. Я не понимала, как можно было сказать: «Дубровский, Вы опоздали! Я жена князя Верейского». Я в подростковом возрасте этого понять не могла. Я бы вышла за Дубровским из кареты и умчалась в чащу. Сейчас понимаю специфику того времени, но Ефремов так сыграл, что за его героя все можно было отдать.

- Работая на проекте, где люди ищут своих близких, родственников, свои корни, наверное, особо часто возникает желание узнать побольше и о своих предках. Вы знаете свою родословную?

- У всех нас большие проблемы с этими знаниями. Когда близкие уходят, мы понимаем, что недостаточно с ними поговорили из-за суеты, быта, каких-то вопросов воспитания. У меня разговоров таких было немного, но, к счастью, они были. Бабушки и дедушки с обеих сторон у меня - дети войны. Во время войны детям не рассказывали многих вещей, потому что надо было просто выживать. Но я знаю, что линия моей мамы – киевская, все мои предки киевляне здесь похоронены. Сейчас очень модно козырять дворянскими корнями. Сплошь и рядом я это слышу. Я даже как-то пошутила, что, по-видимому, только мои родственники ходили за плугом. Да, мои предки не голубых кровей, но, тем не менее, это люди, которыми есть повод гордиться, которые владели ремеслом, у которых было много детей.

- А чем они занимались?

- У нас семья потомственных военных. И если бы я родилась мальчиком, я бы, однозначно, пошла служить в военно-морской флот. Сама я родилась на севере. Там папа служил сразу после военно-морского училища. Жили в достаточно сложных бытовых условиях. Я понимаю, как моим родителям сложно было сталкиваться с элементарными проблемами: отсутствие отопления, горячей воды, недостаточное снабжение. И, тем не менее, эти люди способны были сохранять семейные отношения, рожать и воспитывать детей, невзирая на трудности. Наш подъезд был настолько дружен, что дети с тарелками тортов ходили друг к другу в гости.

- У Вас есть любимые города?

- Питер, Ленинград – мой родной, любимый город. Я чувствую себя абсолютно органично там. Даже при всей любви к Одессе, мне не удается там ассимилироваться за несколько дней. Еще люблю Таллин. У меня там жили бабушки с дедушками, будучи военными. Я приезжала к ним на каникулы, жила там. Очень тоскую по тем временам. Мне не хватает всего, даже маленьких деталей. Хотя Таллин уже не тот стал. Это часть ЕС со всеми вытекающими. В некотором смысле он приобрел, в некотором - растворился в глобализации. И, конечно же, я люблю Киев. Я здесь живу большую часть жизни и не знаю, что должно произойти, чтобы я уехала. Зима, весна были непростыми для страны. Мне советовали это время переждать где-то. Но я считаю, что патриотизм – в том, чтобы не только лучшие времена переживать со страной, но и сливаться с родиной в трудные моменты.

- В связи с тем, что отношения между Украиной и Россией сейчас чрезвычайно напряженные, в программе «Жди меня» как-то поменяется формат?

- Есть принципиальные вещи, которые не должны меняться никогда, что бы ни происходило. Поиск не прекращается ни на минуту. Люди теряются, к сожалению. Очень многих мы не нашли и не приведи господи, чтобы случились какие-то обстоятельства, из-за которых мы должны были бы приостановить работу. Есть вещи, которые вне политики. Отношения с московской студией у нас были теплые как никогда в тяжелый для Украины период. Они нас очень поддерживали. Непонимание того, что будет завтра, но при этом работа вопреки всему – это было очень здорово и ценно. Я очень остро переживаю проблему украино-российских отношений, как никто, потому как моя половинка принадлежит России. Я была и остаюсь советским человеком преимущественно. Я родилась с пониманием того, что родина у меня одна, но она была совершенно другая. Мне было непросто перестроиться. У меня родственные отношения ко всем прежним советским республикам и понимание того, что мы свои люди. Все границы для меня условны. Опыт и практика показывает, что там, где есть человеческие отношения и любовь между людьми, границы провести невозможно.

- Вы как-то сказали, что готовы вести другие проекты, помимо «Жди меня». Вам поступали предложения? Может быть, Вы сами инициируете сотрудничество?

- Это непростая тема. Ведущие, как актеры, зависимые люди, - они ждут предложений. Телевидение – достаточно жесткий бизнес и ты можешь не подойти телепроекту не из-за того, что ты какой-то не такой, а потому что ты не подходишь внутренне или внешне. Телепроизводство - это большие деньги. Здесь нельзя рисковать. Я сейчас нахожусь в периоде внутренней зрелости. Зритель мне верит. И хочется максимально использовать это время – когда ты еще хорош собой, презентабелен. Я отличаюсь терпением, верностью своему каналу. И очень благодарна моментам сотрудничества, которые выходят за рамки «Жди меня». Я с Романом Кадеминым комментировала зимнюю Олимпиаду. Затем – конкурс «Мисс Вселенная». Да вот, совсем недавно, мы с Анатолием Бондаренко вели церемонию открытия памятника «Режиссер. Наблюдатель» в  Мариинском парке. Это всегда очень здорово – что-то новое!

- Вы большой книголюб. Какую литературу предпочтаете?

- Я очень настороженно отношусь к бестселлерам и людям, которые презентуют себя как любителей Паоло Коэльо, и за этим больше ничего не стоит. Формировалась я, конечно, на классике. Это произведения, которые до сих пор актуальны. Классика не устаревает. Меня поражает, что, когда читаешь, оказывается, все эти душевные муки не только тебе свойственны – все это кто-то уже переживал. Любимая книга – та, которая немножечко про тебя. Я очень люблю толстые книжки. Знаете это чувство, когда остаются 50 страниц любимой книжки, и она вот-вот закончится: каждая строчка на вес золота и ты растягиваешь удовольствие!  Но всегда хочется, чтобы в будущем были книги, которые еще могут удивить. Хотя мои вечные любимчики - Василий Гроссман «Жизнь и судьба» и Ирвин Шоу «Богач, бедняк. Нищий, вор».

- Если книга «не идет», мучаете себя, заставляя дочитать до конца?

- Нет. Книга так и остается недочитанной. Хотя я стараюсь дочитывать. Люблю доделывать свои дела. Но у меня так случилось с Улицкой «Зеленый шатер». Я поняла, что больше не в силах сочувствовать диссидентсвущим персонажам.

- Как Вы относитесь к аудиокнигам?

- Нет, это не для меня, как и электронные книги. Я консерватор. Меня не смущает ни размер, ни тяжесть интересной книги - я буду таскать  ее в сумке и читать в транспорте.

- Вам, как человеку думающему, интересующемуся, в современном обществе, где даже книга практически стала рудиментом, не сложно?

- Мы застали те времена, когда телевидение носило воспитательную нагрузку. Сейчас встречаем людей, которые не только книжек не читали, но и телевизор не смотрели. В моем окружении все поймут какие-то цитаты, их смысл, посыл и прокайфуют от того, насколько это в тему. Иногда сталкиваюсь с тем, что люди не знают элементарных фамилий. И их это не смущает! Они считают дурью и блажью то, что ты забиваешь этим голову. Раньше стыдно было чего-то не знать - ты сразу брал на карандаш определенный вопрос и интересовался им. Но я думаю, что надо делать так: окружить себя людьми, близкими по духу, создать свой микромир и вращаться в нем. И никому ничего не пытаться доказывать с пеной у рта.

- Ваша дочь Маша перешла в пятый класс. К чему она сейчас склоняется, что ей интересно?

- Маша - очень тонкий человек. Когда ей было три года, мы с ней смотрели фильм «Офицеры». По сюжету в поезде главная героиня рожала ребеночка, а солдаты и офицеры сидели на крыше поезда. Юматов и Лановой играли мужа и друга семьи соответственно. И именно Лановой спрыгнул с поезда, нарвал молодой маме полевых цветов и подарил букет. И трехлетняя Маша задала мне вопрос: «Почему это сделал дядя, а не папа?». Она уже в три года все поняла. Моя дочь - творческий человек с тонкой душевной организацией. Она добрая девочка с обостренным чувством справедливости. У нее есть тяга к актерскому мастерству. Ей интереснее играть, чем посещать чужие спектакли. Еще она увлеклась приготовлением французских десертов. Маша посещает кулинарные мастер-классы и играет в детском театре.

- На протяжении 13 лет Ваш экранный образ особенно не менялся. Вы экспериментировали со стрижкой, а вот цвет волос всегда оставался прежним. Вы всегда были блондинкой?

- Да, всегда. Есть определенный природный типаж. От этого никуда не денешься. Все, что дано природой, изначально и хорошо. Разве что можно немного что-то подкорректировать. Я с собой дружу,  - наверное, поэтому у меня нет тяги к резким переменам.

- Какие процедуры в уходе за собой являются для Вас обязательными?

- Недавно я была у косметолога. Она поинтересовалась, сколько мне лет. Потом возникла пауза. Она спросила, чем я пользуюсь. Услышав ответ, сделала вывод – мне повезло с генетикой. Я не пользуюсь ничем, кроме увлажняющих и питательных кремов для лица. Не люблю делать маски самостоятельно. В кабинете у косметолога присутствует релаксирующий момент, за который стоит заплатить. В целом, должна констатировать, что неплохо сохранилась. В чем секрет? В положительном мышлении, внутреннем состоянии, ощущении себя, непонимании календарного возраста, отсутствии раздражающего фактора в лице мужа-неудачника, который бы тебя нервировал? Не знаю… Не скажу, что нахожусь в тепличных условиях. У меня есть те же проблемы, что и у всех, переживания и стрессы. Но я знаю (мне об этом слишком часто говорят), что зачастую выгляжу лучше некоторых своих сверстниц и даже девочек, которые моложе меня. Ну, и потом: мне же не сто лет))

- Как Вы считаете, стоит ли женщине скрывать свой возраст в повседневной жизни?

- Я свой возраст не скрываю. И в будущем не намерена его кокетливо приуменьшать. Не вижу смысла прятаться за рюшами, воланчиками и нарочито короткими юбками. Это смешно, а иногда печально.

Есть такое разграничение: в очереди к тебе обращаются либо «девушка», либо «женщина». Главное - не стать бабой. А это может случиться и в 20. Молодежная линия прически, стилистика одежды, какое-то кашне на шее – все это очень доступно! Еще важно быть социальным, нужным. Даже если ты старенький, но есть кому передавать опыт, это прекрасно! Например, ты рассказываешь студентам лекцию, приправленную анекдотами, сидя на столе. А потом ты можешь пойти с ними выпить пива за рамками аудитории! Важно не сидеть постоянно у телевизора за сериалами. Часто это происходит из-за недостатка средств. Хотя впечатления можно получить и от пешей прогулки. Важно знать, куда двигаться.

- Чем Вы еще заняты вне работы?

- Здорово, когда каждый день наполнен! Люблю продуктивность и насыщенность дней. Люблю результативность будней. Тогда в моменты затишья у тебя нет чувства страха и ты остаешься наедине с собой, чтобы восстановиться. Я очень люблю петь. Да, я хожу в караоке. Для меня это внутренняя потребность. Люблю хорошие компании: иногда шумные, а иногда камерные, с душевными разговорами. Приятные неожиданные встречи тоже люблю.

- Среди Ваших друзей больше мужчин или женщин?

- Конечно, женщин. Их немного. Но моя самая близкая подруга – это моя младшая сестра. С молодыми людьми я скорее в приятельских отношениях.

Источник: ХОЧУ, фото - Фейсбук, Виктория Воронина, пресс-служба канала "Интер"