Эта история о том, как шеф-редактор решила сходить на лекцию Суперженщины по мотивации. Шеф-редактор – это я. Суперженщина – Мария Колосова. « Супер » она потому, что 5-кратный IronMan, мама 4х детей, владелец 2х «бизнесов». Ей сейчас 48. А вот и она.
В принципе, я не люблю это затасканное слово «мотивация». Для меня это лирика и туман. Я люблю слово «результат». Именно поэтому пошла на лекцию Марии: 4 детей, 5 айронменов в кармане, какой-то бизнес, да еще и 2 направления. Звучит нереально. Мне было интересно уже просто посмотреть на этого человека. Нехитрая мотивация, в общем;)
Я столкнулась с Марией на входе и сразу поняла, что эта женщина – та Самая. Уверенное спокойствие, активные глаза, сдержанная улыбка-приветствие. Без лихорадочных припадков позитива, которыми грешат тренеры. В общем, «с порога» ясно: эта женщина что-то знает:). И вот ее рассказ и мои выводы – 10 штук. Спойлер: после встречи с Марией сразу несколько людей написали, что поставили будильник на 5 утра.
Лекция Марии
(самое интересное от первого лица)
С детства я интересовалась вопросом одаренности людей. В семь лет мне было ужасно интересно, почему одни люди чего-то достигают, а другие нет. Я читала много биографий выдающихся людей, и поняла, что дело не в количестве мозга. И даже не в божественной одаренности. Я считаю, что за период нашей цивилизации она проявилась только два раза: Леонардо да Винчи и Николо Тесла.
У остальных – всё, как у всех. Просто в их образе жизни были интересные моменты, и они в определенных ситуациях вели себя определенным образом, благодаря чему мы их до сих пор чтим и любим.
Я поэтому поступила на психологический факультет МГУ и много занималась изучением вопроса мотивации, что отразилось на моей жизни.
Если кратко: у меня 4 детей, 3 образования, 2 бизнеса, один из которых связан с бизнес-консалтингом и бизнес-тренингами. Второй мой бизнес – это сеть кафе здоровой еды, единственная в России.
Это совершенно другое направление бизнеса, но так же связано с моими ценностями по жизни. Я – вегетарианка уже 23 года и на 80% сыроед. Но я совершенно незашоренная, если мне холодно, то я варю кашу.
Когда я стала заниматься спортом, мне было 45 лет. Я неплохо выглядела, у меня было 2 бизнеса, 4 взрослых детей. Я была довольно успешным человеком.
Меня очень любили снимать на ТВ, и однажды задали вопрос: «А хотите, чтобы у вас всё было». Я ответила, что у меня уже всё было. И сильно задумалась.
И как-то мне принесли книжку с рассказом про то, что есть такой Ironman: километры бежать, плыть и ехать на велосипеде. Я ее прочитала. Плавать я не умела. На велосипеде ездить я не умела – садилась и сразу падала. И вот я увидела кусочек соревнования по триатлону, который проходил на острове Кона, и я точно поняла: умираю, хочу пойти туда. Это абсолютно точно символизирует мою жизнь – эта дистанция, где всё время тяжело и надо что-то преодолевать и меняться.
В тот момент я меняла спортклуб. В новом меня встретили любезно с сервисным вопросом, какие же у меня цели. Обычно в ответ разноситься «сдать в весе», «убрать объемы» и т.д. Я заявила с порога: «Я хочу стать айронменом, есть вопросы?». На что услышала: «Я не знаю такого слова, спрошу у старших товарищей». В итоге я встретилась с человеком, который принимал уже участие в триатлоне. Встреча была очень колоритной.
Я была худее, чем сейчас на 6 кг. Слабая – никаких мышц. Занималась, как все девочки – два раза в неделю, йога, латину хорошо танцевала.
Он: каким спортом занимаешься?
Я: даже зарядкой не занимаюсь.
Он: плавать умеешь?
Я: нет.
Он: на велосипеде?
Я: нет.
Он: бегать?
Я: бегать все умеют.
Он: это ошибка. Чё худая такая, чё едим?
Я: вегетарианка, сыроед!
Он: и айромен через год?
Я: да!
И чувствую, что-то идет не так (смех в зале). И тут я, как профессиональный спикер, решаю тоже задать вопрос, потому что кто задает вопросы, тот управляет ситуацией.
Я: вы триатлет?
Он: ни в коем случае. Я – филолог, но всю жизнь занимался пауэрлифтингом.
я: а вы тренировали пауэрлифтинг-теток?
Он: не дай Бог.
Я: а моего возраста кого-нибудь тренировали?
Он: никогда в жизни.
Я: тогда мы друг другу очень подходим. У нас всё сложится.
В итоге, за три года при моих вводных я прошла 5 (!) дистанций Ironman и подала заявку на чемпионат мира. У меня 8-мая строчка в рейтинге мира.
Первую свою гонку я закончила предпоследняя. Я была счастлива, что дошла до финиша. Это был мой подвиг.
Я сейчас заканчиваю книгу под названием «Транзитная зона». Их вообще две в триатлоне. Что это такое? Ты проплыл, и вбегаешь в участок, где переодеваешься, где висят велосипеды для следующей дистанции. То есть, ты вбегаешь туда плавцом, выбегаешь велосипедистом. И там нужно правильно себя вести, потому что малейшая ошибка – это дисквалификация. Например, не застегнул шлем и дотронулся до вела – дисквалификация. Вторая транзитная зона: когда ты вбежал туда велосипедистом и выбежал бегуном. Для меня эта зона интересна, как метафора трансформации, когда ты уже не «пловец», но еще и не «бегун». Там ты – просто ты. Еще без роли. Ты снимаешь все маски и отвечаешь себе на вопросы: кто я, что я должен делать, как это делать, зачем, кем я был, эффективно ли, насколько надо быть эффективнее на следующей дистанции, как мне себя трансформировать, чтобы выбежать из этой зоны кем-то другим.
Я много наблюдала за одаренностью детей на разных периодах развития. Я вела проект «Одаренные дети России». Это были дикие риски: приводили детей в лет 6-7 и спрашивали, «получат ли они точно Нобелевскую премию». И здесь есть три важных фактора.
До 6 лет уровень IQ ребенка на 60% определен обогащённостью культурной среды. Вот сколько вы с ребенком до 6 лет книжки читали, бублики-палочки показывали, вот те 60% и так себя проявят. Но если мы возьмем этого же ребеночка в 14 лет, то уровень его IQ будет задан на 80% генетически. А если мы возьмем 21 год у мальчиков и 23 у девочек, когда заканчивается формирование уровня интеллекта, то намного больше, чем 90% будет пропорциональная связь интеллекта с генетикой. Но это не значит, что даже если нам повезло с генами, то ребенок будет этот интеллект правильно эксплуатировать.
И если в 6 лет, я могу попросить маму/папу рассказать, как проводят время с ребенком, то потом есть переходный возраст из ребенка во взрослого, где существует только одна принципиальная разница: когда человечек маленький, он живет системой ценностей других людей. Когда он становится взрослым, он вырабатывает свою, свои ответы на вопрос , что такое хорошо, что такое плохо. И даже, если у него мозга много генетически, он может выбрать не реализовывать его. Вот и снова мы возвращаемся к тому, что выдающиеся люди – это не всегда люди большого ума.
И вот как определяется эта выдающая одаренность или просто «способности»? Такие дети не просто выбирают использовать свой ум, но и каждый день выбирают те ситуации, в которой вероятность достижения результата невысока, в которой они не будут заведомо успешны, в которой они не знают, что делать. Есть в мире даже понятие для такой ситуаци – «микрокризис». Это когда нет понимания, как действовать, нет времени, денег или другого какого-то ресурса. И только в этом разница между человеком, который чего-то достигает, человеком талантливым и человеком, у которого всё просто хорошо.
Это хорошо знают бизнесмены, потому что у всех, у кого есть бизнес, есть понимание того, что редко бывает гладко и получается не всегда.
Я, например, продала свою квартиру, взяла валютную ипотеку. Переехала в нее 4-мя маленькими детьми. На проданную квартиру открыла 3 кафе. Все три закрылись. Все три. Да, у меня сейчас 17 – я шла дальше. И вот те, кто делает свой бизнес, понимают, что я ничего особенного сейчас не рассказываю.
Чтобы начать что-то делать, самое важное :
а) понять, где я готов к эксперименту
б) быть готовым стать неуспешным.
У меня старшая девочка занималась фигурным катанием. Все девочки падают на льду. Их много. Но олимпийской чемпионкой будет одна. И я знаю кто. Та, которая в 5 лет может после падения встать и кататься так, как будто она только что вышла на лед и это самое лучшее и важное ее выступление.
В шахматах еще сложнее. Мой младший занимался шахматами. Маленький человек 7 лет играет блиц – много партий подряд. Первую проигрывает, вторую проигрывает, третью проигрывает. А ему нужно еще 5 партий играть. И не просто играть, а выигрывать после трех поражений. И это маленький ребенок. И ему надо собраться. И понять, что выигрывает тот, кто проиграет на одну партию меньше.
У меня очень жесткий тренер. Не секрет, что Ironman – это очень сложные гонки, где люди не выдерживают напряжение и гибнут.
У меня 4 гонки из пяти закончились плохо: рвота, дикие судороги… Я видела, как умирала моя собака – это оно.
Это дикая агония. Ты просто умираешь. Помню, после 5 старта я звоню своему тренеру и говорю, что я сейчас умру. Мне так плохо, как будто мое тело отдельно. На улице полночь и мне надо идти в «транзитку» забрать велосипед, потому что без него никак. Это вообще самая дорогая вещь, которая есть у триатлета. Одно колесо стоит 1300 евро.
Так вот я звоню тренеру за словами поддержки, потому что чувствую, что сейчас закончусь. И слышу: «Так, встала и побежала за великом. Мне это все неинтересно сейчас, мы про спорт».
При этом тренера я долго воспитывала. Я показала и объяснила свои слабые стороны. Вот здесь надо «нажать» сильнее, здесь меня надо кружить, иначе я могу сломаться. Я очень дисциплинирована и могу себе это позволить.
Труднее всего пройти свой внутренний марафон. И ты никогда не знаешь, с чем этот марафон будет связан: с образом жизни, с социальным статусом, с отношениями в личной жизни или на работе.
Например, ты решила заняться спортом. Ты никогда этого не делала. Но ты купила себе кроссовки (смеется). И даешь себе обещание, что завтра утром пробежишь 1 км. И утром важно не говорить себе: «Ой-йой, на улице 6 градусов с дождем, и кофточка еще не поглажена на работу, у меня есть «отмаза» и вообще у меня болит живот». И вот если вы себе этого не скажете, то как вы будете чувствовать себя после пробежки? Правильно: победителем! Это непередаваемое ощущение, которое будет длиться весь день.
Человек, который сделал мини-подвиг и поставил себе будильник на полчаса раньше и пробежался, чувствует не меньшее счастье, чем я, когда финиширую на Ironman.
Человек часто бывает не готов к неудаче. Но! Человек ломается тогда, когда он выбрал «сломаться». Потому что если вас настиг неуспех, всегда есть выбор сценария. Легче всего сказать, что я бедная и несчастная, прибегайте все меня жалеть. Если у вас есть «договоренность» с теми, кто так делает, то они прибегут и дадут вам долю жалости. На какое-то время станет чуть легче. Но если жалости будет много, то это приведет к непродуктивности. Все социальные невзгоды построены на том, что человеку удобно быть жертвой.
Второй вариант. Вы оказались неуспешны. Можно себе сказать: «Так, это не мое, я сюда больше не хожу, это мой опыт, и он не очень удачный». Никаких драм нет, это тоже решение. НО! «Не мое» – необязательно так. И я тому яркий пример.
Мне всегда плохо давались языки. Я хорошо играю на пианино, быстро бегаю, как оказалось, а вот языки мне не даются. «Не мое», – решила я для себя. Хотя я учила немецкий, на какое-то время уехала в Германию, написала научную работу на немецком, но это было так тяжело. И я для себя решила, у меня есть точка дебилизма, которая называется «иностранные языки». И жила в этом представлении. В конце концов, говорила я себе, я сама исследовала IQ у детей, и пришла к выводу, что самый низкий у тех, кто учится в языковых школах. Это говорит о том, что мы отлично умеем найти себе замечательное, а порой даже научное оправдание тому, что мы что-то не делаем, не умеем или не хотим.
И вот в мои 45 лет триатлон требует посещения разных стран: надо понять где селиться, где есть, где старт. Я приехала в Таиланд, а там брифинг на трех языках: тайский, китайский, английский. И мне все равно, на который идти (смех в зале). Это же ненормально! Я, конечно, пофотографировала слайды и в гугле перевела. Но себе я сказала: «Я что, совсем дебильная и не могу выучить язык?». Ну да тяжело, но возраст такой, что память уже надо тренировать (смеется).
Приехала и учу английский, с таким себе средним успехом. И тут надо сказать, что живу на две страны: у меня недвижимость во Франции, где я тренируюсь. И естественно, что регулярные визиты требуют, кроме «силь ву пле де багет», что-то еще. И я как-то купила русско-французский разговорник на 250 фраз для туриста. Транскрипция, перевод… Я их выучила и заговорила по-французски за две недели! Мозги подключила и поняла, как строятся аналогичные предложения, как время прошедшее, как сопрягать и т.д. И тут я поняла, что меня всю жизнь учили неправильно языкам, потому что на немецком, на котором я писала научную работу, я не могла попросить просто полотенце в Баварии. Жуткие безжизненные конструкции. А по-французски могу (который учу две недели.) Я дома накупила разговорников по французскому, по немецкому и английскому у меня были, потратила три дня (а это для меня очень большие инвестиции), и я систематизировала всё. Я говорю на французском немного, и наверняка, делаю кучу ошибок, но я всех понимаю и меня понимают. Мне комфортно.
Я сейчас учу три языка. Мы встретимся с вами через год и я буду свободно говорить на трех. Но я до 48 лет жила решением, что «это не моё».
Есть еще один вариант сценария после неудачи: идти напролом через неуспех.
Первый год триатлона я прошла половину Ironman, второй – целый, и тут третий год начинается так – опухоль, надо делать операцию. Она проходит неудачно. Мне колют долго гормоны, всё не так, 5 недель я не тренируюсь. Я вся в катеторах – тренер на тренировку не пускает. После катеторов первый раз на беговой дорожке я прошла километр пешком – ощущения в ногах, как после марафона. А у меня через полтора месяца старт половинки Ironman. А через 3 месяца полный Ironman. Приехали!
Я начинаю тренироваться, тренировки не идут, у меня нет сил. А мне говорят: «Да ты что, ты ж не молодеешь, что ты хочешь». Я верю этим словам, доживаю до старта половинки и тяжело прохожу ее с худшим своим результатом. Ironman полный я тоже плохо прохожу с комой печени. Прихожу в себя и звоню тренеру: «Мне срочно нужно пройти еще один». Это тот случай, когда ты понимаешь, что очень много на карте: я тренируюсь по 30 часов в неделю, много инвестирую в это занятие, это мне нравится…
Через 4 недели я еду снова на Ironman в Голландию и снова плохое время. И снова мне очень плохо. Тренер говорит, что на следующий старт во Франции я уже не поеду. Я начинаю копаться и искать причину. И тут тренер говорит: «Приезжай ко мне во Францию, будем 6 дней до старта только тренироваться, 3 тренировки в день, без мобильного, без компьютера». Сентябрь. Ребенок в школу в 11-тый класс, платить за двух девочек, ипотека валютная, в бизнесе чет происходит, в стране кризис… Я понимаю, что мне надо решить свои отношения с триатлоном: что-то будет или нет. Я понимаю, что могу ездить на соревнования, состязаться и получать средние результаты, но я не для этого занимаюсь – я хочу результаты лучше, это спорт! И я хочу понять, я могу все-таки лучше или нет. И себе эти 6 дней подарила. Я выключила всё и всех. Я просыпалась, чтобы идти на тренировку. После тренировки я делала всё, чтобы восстановиться к следующей. Ложилась спать и читала что-то по физиологии и связанное с психологией тренировок. И так каждый день. Шесть дней я прожила, чтобы разобраться: могу я или нет.
Через три недели я 5-тая в мире. Через 10 недель у меня первое место на сложнейшем старте. Это о чем говорит?
Если мы что-то выбрали на самом деле, то это будет получаться! Но это очень страшно, потому что, когда мы выбираем это, то мы НЕ выбираем в этот момент ничего другого! И чему-то другому (дети, друзья, работа..) мы говорим «нет».
Мы часто всё делаем «немножечко»: на работе немного поделали (немного письма, немного переписка, немного коллеги), немного друзья, немного… Мы всё делаем на 3-ку. Но одно дело в день ведь можно сделать так, как будто ты сегодня проснулся только ради того, чтобы сделать это хорошо.
Если мы что-то делаем и не получаем результата, то мы должны себе ответить на вопрос: «Я точно этого хочу и чем готова пожертвовать». Например, я готова продать бизнес и купить во Франции квартиру, чтобы там тренироваться. Я себе ответила на этот вопрос. Моя квартира не для строчки «недвижимость во Франции» — она куплена в том месте, где мне удобнее всего тренироваться.
У вас сейчас перед глазами, наверняка, такая картинка: квартира у тетки во Франции, дети уже не в школе – как-то все учатся, бизнес есть, результаты в спорте прут, книги выходят, на тренинги очереди. Это внешняя картинка. Внутренняя другая. Я думаю: я сейчас живу не там, где хочу, я не знаю языков (но я их учу). Я работаю сейчас не ту работу, которую хочу работать. Я очень много занимаюсь бизнесом, но не хочу больше общаться с поварами-экспедиторами, писать техкарты, в СЭСсы ходить, я хочу вести тренинги и писать книги, но я должна этим зарабатывать. И я хочу тренироваться еще у двоих тренеров. Я вот вчера села и подумала: место жительства – хочу поменять, профессия – хочу поменять, социальный статус –уже тоже хочу поменять. Я уже думаю, может замуж выйти (смеется).
По поводу мужчин я часто шучу, что столько трачу времени на борьбу с ними, что на сотрудничество практически не остается.
То есть там, где я есть, я быть не хочу, а там, где хочу – пока еще не знаю, как. У меня очередная транзитная зона.
Мне кажется, что это моя внутренняя способность ставить постоянно цели и безмерно хотеть того, чего ты, кажется, совсем не можешь. Я утром просыпаюсь и я уже не в той ситуации, в которой заснула. Я себе уже чет нафантазировала, ночью проснулась – зарегистрировалась на старт, который вообще понятия не имею как проходить. Моя мотивация – это про это.
Часто говорят, мол «моя мотивация – это мои дети», «моя мотивация – это моя работа». Это ошибка. Мотивация – это не важность чего-то. Еще говорят, что мотивация – это неудовлетворенность чем-то. А я считаю, что мотивация – это разница, как перепад напряжения между тем, что есть и что хочешь. Так возникает энергия – в точке перепада высот.
Я часто устраиваю себе такие моменты, в которых жизнь немного остановилась. Много их связано с Киевом, куда я часто приезжаю вести тренинги для разных компаний. Всегда делаю еще какие-то задачи по списку, которые тянутся, потому что воспринимаю поездку в Киев, как на курорт и подгружаю себя. Но я всегда себе здесь дарю момент, когда я просто иду и гуляю. Это город, в котором всегда солнце! Он очень зеленый. Он неровный и петляет игриво улицами. Река красивая очень. Я вот сегодня пробежала с утра 16 км и наслаждалась почвой – она песчаная. Это фантастика. Я родилась на реке и для меня эти моменты очень дороги.
Я люблю такие моменты без времени. Я говорю себе: «Это сейчас только мое и я буду жить так, как будто я потеряла счет дням, и этот мир создан только для меня». И я чувствую себя нереально счастливой.
Я часто себе устраиваю такие моменты после гонок. Есть такое правило, что после них нельзя на второй день лететь, потому что ноги затекают и т.д. И мне получается еще надо прожить 1 день в том месте, где прошла гонка. Это не я придумала, это такое правило (смеется). В этот день ты не заводишь будильник, ты просыпаешься сама, выходишь в незнакомый город, в котором ты сегодня будешь жить так, как хочешь ты, не-спе-ша! И у тебя сегодня нет тренировки. И тебя не дергают с работы, потому что все знают, что у тебя вчера была гонка. И ты можешь есть всё, что хочешь, потому что ты вчера потратил 16 тысяч калорий. Это как пересадка на другую планету: есть только ты и этот незнакомый мир. Это нереально счастливый дни! Но! Они обладают этой ценностью только тогда, когда ты понимаешь, что завтра опять зазвенит будильник, и снова работа, и снова тренировка..
И для этого нужно уметь заботиться о себе. Если мы умеем это делать, то мы справимся с самой сложной ситуацией. Для этого мы должны точно знать, что нас восстанавливает. Очень важно в графике делать маленькие окошечки, когда мы живем только для того, чтобы восстановить силы.
Из нашего разговора с Марией
- Я слушала Вас и не могу понять, как выстраивается Ваш день. Как Вы для себя распределяете занятость? Наверняка, у Вас есть свои наработки в этом плане.
А Вы знаете, я не живу днями. Из регулярного: я встаю в 5:45. У меня, как правило, есть утренняя тренировка. Стараюсь с детьми с утра позавтракать – это для меня важно. А потом каждый день не похож на другой: может быть тренинг или надо поехать на работу, встречи, совещания, финансовые вопросы и так далее. Я каждый день занимаюсь час английским. Минимум минут 40. Еще 20 минут – на французский. В неделю у меня в сумме от 22 до 30 часов тренировки. Какие и как – получаю план от тренера.
Свой график я выстраиваю по целям. У меня есть тетрадка, где четко выстроены мои цели. Что я должна сделать, чтобы достичь этой цели в определенные сроки. Исходя из этого я планирую свой график на ближайшие недели.
А выходные? Вы не работаете?
У меня нет выходных. У меня есть очень большое счастье, которое называется «субботнее утро». Но вот сегодня оно прошло так (встреча состоялась в субботу – прим. авт.). Почему люблю субботу? У детей нет института или школы, они спят подольше, я после тренировки жарю им оладьи и сырники. И мы вместе завтракаем. Это может затянутся часа на полтора-два. В воскресенье я всегда в 9 в храме. Всегда. Иногда с кем-то из детей. Исключение – если, например, бегу марафон.
Еще вопрос по поводу занятости. Я время от времени особенно остро чувствую, как приходится обрывать порыв чувств и желания провести время с близкими, потому что есть задачи, которые надо решить сейчас. А как Вы при такой загруженности коррелируете время на близких и время на решение задач, с ними не связанных.
Ой, часто дети звонят: «а когда ты будешь, когда тебя ждать». Иногда я прихожу, когда они уже спят. Когда я чувствую, что ребенку надо со мной поговорить, я использую все моменты. После тренировки, например, заеду-подхвачу и мы час в московских пробках обсуждаем наши важные вопросы. Я стараюсь эти моменты всегда находить. Иногда это пару слов, иногда время в машине. На самом деле надо немного: в нужные моменты правильные слова.
Время есть у всех. Просто Вы выбираете, куда его тратить. Это Ваши приоритеты. Когда человек опаздывает, я его не спрашиваю, почему опоздал. Я его спрашиваю, чем был занят. Это говорит о том, что выбрал человек сделать вместо того, чтобы прийти вовремя. Это говорит о человеке.