За что мы любим триллеры? За извечную их противопоставленность интеллигентскому «как страшно жить» — эти фильмы зрителю в простой и доходчивой форме демонстрируют, как именно страшно жить. Детали не важны — хулиган с перочинным ножиком в подворотне, кирпич на голову или маньяк в приусадебном хозяйстве, такая вот «условно-виртуальная» действительность приятно щекочет нервы и вызывает у офисных служащих чувство приятного уюта по жизни. В этом отношении японско-корейские психиатрические триллеры заходят дальше всех, офисные служащие там — самые офисные в мире, а потому их триллеры у нашего человека вызывают какие-то уж совсем катарсические болезненные ощущения, переводя собственных авторов в разряд культовых.
Потому на какие образчики ориентировался Денис Нейманд в своём дебютном полнометражном проекте, снятом под лозунгом «ада нет, кроме того, что рядом», можно понять даже до первого взгляда на ролик фильма, а уж начальные кадры начинающегося сеанса окончательно подтверждают теоретические построения: фильм развивает идею, что лучший триллер — наша обычная жизнь, задача кино тут только вычленить из неё важные элементы, раскрасить, сгустить и подать в виде цельного продукта. Денис Нейманд выбрал ржавые грядки подмосковных садов-огородов, кондовые решётки на окнах психиатрических заведений и тонкий психологизм взаимоотношений отечественной правоохранительной системы с контингентом вкупе с журналистско-олигархическими нотками.
Юная, но уже очень прожженная журналистка занимается жареными темами, ну занимается и занимается, пока один из её «пациентов» не скидывает портки, хватает ружьё и не начинает палить по милиции, вызывая журналистку к себе пред светлые очи, ибо ему есть что ей сказать. Журналистка приезжает, «пациента» убивает милицейский снайпер, журналистка встречно разочаровывается в жизни и в людях, уходя в глубокий запой, соглашаясь, тем не менее, в последний раз разработать тему.

Нет, всё-таки даже в этом немудрящем синопсисе прорезается главное необходимое условие существования фабрики грёз, которую у нас в последние годы стремительно отстраивают — фабрика грёз нуждается в продукте, то есть в грёзах — в современном мифе, своеобразной альтернативной реальности кино, которая как бы здесь и сейчас, а вместе с тем — где-то совсем в другом месте.
Так в жизни районные следователи не разъезжают на тачках с форсированными двигателями, юные журналистки не бухают по ночам в хайтек-апартаментах, олигархи не палят по милиции из ружья, а милиция не зовёт на помощь этих самых журналисток. «Здесь и сейчас» для отмазывания сынка губернатора от «мокрухи» не используются такие сложные схемы, а главврачи-психиатры не всучивают налево-направо психотропные препараты заезжим девицам при исполнении. В реальной жизни и подмосковные товарищества не населены бомжами и маньяками, по ним не разъезжают «фошшысты» на мотоциклах и люди с ружьём в масках и на конях.
Ну и что. Авторы фильма берутся за привычную кино-работу — взять натуру, и исказить её до полной неузнаваемости, найти мистику в обыденном и драйв в скучном, населить реальность харизматичными персонажами и вообще сделать нам красиво на пустом месте — чтобы ржавая колючая проволока заборов стала элементом «деревенского фэнтэзи», а маски зажили своей, таинственной экранной жизнью.
Концепт, право, великолепен — бодрым шагом он разворачивается с первых кадров, в которых Рената Литвинова с характерной жеманной дикцией и ссадиной на скуле и голый Гоша Куценко с ружьём и проповедью про «только с любовью». Полетели дальше — туда, где маньяк на излечении бежит из заведения, где бодрый следователь уверенно ныряет в дебри муравейника, полного нечисти и несчастья всех сортов. И дальше будет только интереснее, с громом небесным и бесконечной погоней.

Другое дело, что конкретное исполнение оного концепта не всегда дотягивает до величины начальной идеи. Да, операторская работа — выше всяческих похвал, большое спасибо и тому, кто выбирал места для натурных съёмок. Художник-постановщик тоже молодец, сценарист постарался, костюмы у персонажей — радость панка, монтажёр-красавец и спецэффекты — восторг пиромана. Все герои — как на подбор, так и пышут харизмой. А вот вместе всё это — с течением хронометража производит всё более странное впечатление.
Поясню. Для начала, «Жесть» оказалась выполнена в таком традиционном жанре «отечественного блокбастера», который каждый раз снимают, как будто последний. В фильм умудрились впихать и психоделику, и чернуху, и детектив, и погоню по горному серпантину, и элементы современного фильма ужасов, и психологический триллер, и сакраментальное «как страшно жить». В двух соседних кадрах немыслимым образом живут гламур, роскошь, псевдотеливизионные галлюцинации, милицейская драма и специальный репортаж из жизни бомжей. В такой куче всего (ой, я даже не знаю, тут всё такое вкусное) немудрено запутаться не только зрителю, но и самому режиссёру — что тот с успехом и делает, выдавая на-гора аж три последовательных финала, причём каждый последующий получается явно хуже и невнятнее предыдущего.

Жертвуя только что заботливо выстраиваемым ритмом, авторы фильма зачем-то помещают в середину десятиминутную провисающую напрочь «объяснялку», а перед тем — малопонятный психоделический экскурс с призраками врачей-убийц и красивой, но безумно-бессмысленной пиротехникой.
Материала явно было отснято много, очень много, и всё хороший, и всё пригожий. Забыто первое правило кино — резать, безжалостно резать, не дожидаясь перитонита.
В развалах визуальных и сценарных красот изумлённые персонажи начинают размываться, слишком тонким слоем намазанные на слишком толстый кусок хлеба — харизматичный следователь исчезает в никуда, журналистка с течением времени всё сильнее начинает напоминать мебель, которую таскают из одной декорации в другую, врач-вредитель переигрывает, пытаясь оправдать своё существование в кадре, диалоги с маньяком смазываются за счёт своей бесконечной длины, а во всех смыслах отличный персонаж Серебрякова — ветеран Чечни в маске — в угоду второму и третьему финалу снова появляется в кадре, но не набирает очков по части мистики, а наоборот, становится более аморфной фигурой.
В итоге теряется и ритм, и логика, а уж смысл происходящего зритель забывает примерно к середине сюжета, где красиво воткнутая в землю машина посреди пустыря, а под ней — актриса Алёна Бабенко.
Желание и возможность снять побольше всего-всего сыграло с Денисом Неймандом злую шутку, затирая в мешанине визуальных образов главные бриллианты фильма — свежие грядки с капустой на заброшенном огороде, советскую кепку «берегись автомобиля», литвиновское «ну вот видите, вы своего добились», разбегаевское «люди или… женщины?» и прочая и прочая.
У «Жести» были все возможности стать идеальным русским триллером, но изначальная концепция оказалась успешно спрятана в центре карнавала с ряжеными, цыганами и медведем. Которых, как известно, у нас пускают на сеанс без билета.

Источник: www.kinokadr.ru